Дома Светлана появилась в конце ноября. После нескольких операций, на которые ушли почти все сбережения, материальная помощь коллег по работе Анны Сергеевны и студентов из института, наконец наступил отдых. Девушка могла различать цвета, если близко подносила объекты к глазам. Остальное оставалось размыленным.
Сначала Светлана верила, что зрение вернётся. Ей снились сны, в которых она идёт по аллее и видит оранжереи, бесконечные сады, цветочные плантации. Рядом появляется мама, Никита, Максим. Все улыбаются друг другу, а потом бегут по полям из роз. Пудровые, малиновые, жемчужные бутоны оказываются в руках. Девушка собирает их в одну композицию и обвязывает ножки цветов бархатной лентой.
Девушка просыпалась, повторяла про себя вновь и вновь: «Сейчас я всё увижу. Сейчас я всё увижу», открывала глаза, но оказывалась окружённая серой пустотой.
Шло время, улучшений не было, и с каждым днём Светлана всё меньше и меньше ждала чуда. А чтобы не огорчать и без того уставшую мать, она старалась не показывать этого. Девушку уже не тревожили шрамы на лице, шее и пальцах рук. Она смирилась и, трогая свою кожу, думала: «Нет на этом лице больше моего лица. Его украли, оставив с этим уродством. А я ещё чего-то жду…».
Под этим «чего-то» она имела в виду внимание Никиты. Пока та лежала в больнице, он звонил часто, приходил ещё два раза и передавал через медсестру цветы, не ставя в известность Анну Сергеевну, и больше ни разу не поднимался в палату. Малодушие и трусость –вот качества джентльмена нашего столетия, героя нашего времени. Этот человек заставит вас поверить в то, что вы ему нужны, не сильно при этом напрягаясь, не побеждая свою боязнь. И кто-то рад ему верить. А он счастлив не меньше тому, что смог убедить вас в реальности сотворённой им в вашем сознании пустой иллюзии.
Светлана была сильнее, она приняла предательство. Девушка всё понимала: такая, как она, не нужна никому, кроме родных и близких, и иногда уверяла себя в том, что сможет быть счастлива и без любви. Но чаще осознавала: нет, не сможет.
И только когда чувствовала, что оставалась совсем одна в пустом и безжизненном доме, жалела себя, собирая обгоревшими пальцами падающие слёзы из глаз, и молила судьбу в надежде на помощь и поддержку. В себе она разуверилась, как и в своей жизни. Может, что-то неземное ей поможет?
Но как оно может помочь, когда душа пребывает в унынии, когда всё существо не хочет жить? Пепел уже не обернётся листом бумаги. Руины сами не соединятся в исполинскую колонну. Разбитый человек, отрешённый от всех, не соберёт себя по кусочкам.
Напористость и хорошее настроение девушка изображала лишь для одного человека, для матери, которая всегда делила с дочерью боль и страдания.
-Как дела, Цветочек?
-Всё хорошо, мам.
Привычный и затертый до дыр разговор кончался тем, что Светлана натягивала фальшивую улыбку, хотя хотела в ту же секунду разразиться горькими рыданиями.
Девушка опять-таки играла роль усердной и усидчивой студентки и хмурила бровки, когда брат читал ей книги и объяснял трудный материал.
Анна Сергеевна работала сверх меры. Когда она приходила домой поздно ночью, то засыпала в кресле, даже не разуваясь.
Много денег из семейного бюджета ушло на операции и препараты. Нанимать сиделку для Светланы не представлялось возможным. Впереди ещё была процедура на глаза, в лучшем случае последняя. Она бы решила, увидит ли девушка что-нибудь кроме оттенков цветов или нет. Пришлось туго затянуть пояс и выбросить из головы мысли о приобретении ненужных вещей.
Все дни Светлана находилась дома, рядом всегда носила кнопочный телефон. Девушка по памяти могла позвонить кому-нибудь из домашних в экстренный случай. И иногда на другом конце провода оказывались, увы, не мать и брат.
-Алло! Кто это? – кричали в трубку.
-Здравствуйте…Извините, я ошиблась, — виновато произносила Светлана.
-Набирайте номер внимательнее. Вы что, слепая?
Оцепенев от холодного тона и вздыхая от обиды, она отвечала:
-Да…
Незнакомец ворчал, бросал трубку, а девушка уже не желала звонить в этот момент никому вообще.
Всё это время рядом был брат. Как бы сестра не старалась избегать его, тот всё равно стремился поддержать Светлану. По вечерам, перед сном, Максим читал ей учебники и объяснял трудные и малопонятные моменты. Девушка была вынуждена перевестись на заочное обучение. Однако Светлане было всё равно. Она понимала, что всё это впустую. Иногда её сознание рисовало красочные образы настоящего и будущего. Но разум твердил: «Забудь. Перестань. У тебя этого нет и, может, никогда не будет».
Во времена, когда Максим был не в институте, ему приходилось быть дома.
«Я наказан за тот случай, что хотел удержать в тайне от всех. И моя кара будет длиться долго» — считал он.
Вначале юноша чувствовал отвращение и собственную невиновность. Бегать в больницу, обратно домой, ещё и учиться. Дел было много, сил и времени — мало. Порой его так угнетал подобный образ жизни, при котором нужно успеть всё и везде, что он хотел просто исчезнуть из реальности бесследно, чтобы никто не заметил этого и в будущем не стал за это корить. Максим думал: «Почему я должен прислуживать ей, как лакей? Слугой я не нанимался».
Проходили дни, и он менял своё отношение. Конечно, это происходило не сразу. Он постепенно приспосабливался к такому темпу и к своей новой роли, и старался жить по-другому. Как раньше уже никогда не будет. Юноша понимал, что остался в своей семье единственным мужчиной. Это его обязанность. Обязанность быть сильным. Обязанность трудиться для других, забыв о себе.
Как Данко, вырвавший сердце из груди и освещавший путь людям в темноте, Максим являл собой защитника. Пока незрелого, неопытного, но стремящегося к этому.
«Раньше от меня этого не требовалось, теперь я вижу, что не могу не встать во главе», — прокручивал юноша эту мысль в голове, когда на него накатывало желание бросить всё.
Прогулки с друзьями, выпивка, дискотеки, кафе, кино-всё это заменилось сидением дома с сестрой. Сколько раз он хотел вырваться, сбежать, даже если не к товарищам, то просто в пустой парк, подальше от ответственности и семьи, столько раз в его сознании рождались жуткие картины, которые могли сбыться тогда, когда его не было бы дома.
«Один раз я не предугадал. Теперь нужно мыслить на шаг, а то и на десять вперёд…»
Вообще Максим хоть и пытался быть наравне со своими друзьями, всё равно в глубине души он оставался собой, думая не так, как они. Перед глазами был пример того, как не надо поступать. И этим примером был его отец.
Вечная ругань, крики…было многое… Этого он не забудет никогда. Но большее влияние на него оказали слёзы матери. Всё что угодно, лишь бы она не плакала.
И вот он, всё обдумав и проанализировав, возвращался, снимал куртку заходил к себе в комнату и занимался своими делами, постоянно прислушиваясь к тому, что происходит в соседней, Светланиной комнате. За время, которое Максим проводил с сестрой, когда читал ней перед сном книги, он приумножал свои знания. Ему теперь легче было подготовиться к своим парам. Он начал писать статьи, связанные с юриспруденцией, размещать их в интернете. Там же он помогал за деньги студентам, которые имели меньше опыта в этой области.
Плюс ко всему шла стипендия. Вместе выходило немного, но это было уже что-то. Такой вклад в материальном плане был полезен для их общего бюджета.
Максим отошёл от волейбола, потерял к нему интерес. Его звали обратно сокомандники, его тренер, но он не слушал их.
В волейбол я смогу вернуться всегда, — говорил юноша. -А моя поддержка матери и сестре сейчас необходима больше, чем когда-либо.
Да, уход Максима был большой потерей для команды. Кто-то понимал его решение, даже предлагал помощь, а кто-то считал поражение своей команды, если неудача всё-таки случалась, превыше чужой беды и осуждал юношу за глаза.
Была даже пара стычек, когда его хотели вывести из себя, но молодой человек старался не ввязываться в подобного рода происшествия, закрывал тему или попросту уходил прочь от своих некогда близких друзей. Какие же это друзья? Так, пыль от дорог.
Отец Светланы и Максима не интересовался ими ни в каком отношении. А Анна Сергеевна после того телефонного разговора более не обращалась к бывшему мужу ни по какому поводу.
Вообще она вышла замуж по расчёту. Анна Сергеевна была из бедной семьи, отчего её родителям хотелось, чтобы их дочь жила в достатке. Но любовь не продается. Ей нашли жениха с толстым кошельком. Суженым оказался Виктор, директор небольшой сети кафе в их городе. Первое время Анна Сергеевна даже думала, что любит его. Но только после свадьбы она поняла, что он жутко пристрастен к спиртному. Тогда Анна Сергеевна очень пожалела о скоропалительном решении и заключила, что лучше бы и вовсе осталась одна.
Позиция Виктора понятна, ему нужен был человек, который бы служил ему верой и правдой до конца своих дней, женщина, характер которой отличался бы постоянством и верностью. И он понял, что всё это соединено в Анне Сергеевне. Она возьмет на себя роль вечной должницы и преданной спутницы, будет склонять перед ним голову, поддакивать и трудиться лишь ему во благо.
Виктор привез Анну Сергеевну в большой дом, который находился далеко от центра города. Строение очень сильно выделялось на фоне остальных. Высокие оштукатуренные стены, широкие, убегающие вверх окна, деревянная четырёхскатная крыша…
Приносило ли это жилище Анне Сергеевне счастье? Дарило ли внутреннее убранство чувство уюта? Приносили ли просторные комнаты радость от того, что можно было просто «путешествовать» по ним, останавливаясь взглядом на каждом уголке? Скорее всё это только смущало, заставляло чувствовать себя лишней в окружении такой, по мнению женщины, роскоши. Хотя и особой «роскоши» не было.
На самом деле, если бы её муж не тратил так много денег на алкоголь и азартные игры, то семья жила бы намного лучше. Как в материальном плане, так и в моральном. Но первое время Анна Сергеевна боялась прекословить.
У Виктора была родная сестра, Ольга, которая почти всё своё свободное время проводила с его детьми. Маленькая, подвижная, ловкая, озорная, она играла с ними на природе, водила их в аквапарк. Она не могла иметь детей. До конца своей короткой жизни она так и не вышла замуж. Её живые зелёные глазки, широкая улыбка располагали к себе даже глубоко замкнутых людей. Сама, справляясь со своими трудностями, она могла поддержать нуждающихся. Ольга, можно сказать, разрешала многие ссоры своего брата и Анны Сергеевны. Пока она была жива, существовал их брак.
Ещё большие проблемы начались после того, как её золовка узнала, что беременна Светланой. С рождения Максима прошёл лишь год. Домашняя рутина, плач, жена, потерявшая своё обаяние и требующая любви. Для Виктора не существовало близости духовной, он не желал мириться с тем, что его не удовлетворяло. Когда появилась на свет дочка, всё только усугубилось. Он часто уходил из дома и мог долго не возвращаться, ночуя у друзей. Вот тогда на помощь приходила Ольга. Она принимала участие в воспитании. Бабушка и дедушка, родители Ольги и Виктора, решили, что их сын взрослый и уже сам справится со своими проблемами. Да и под его влиянием позже даже нелестно отзывались о своей невестке. Ольга терпела это давление и всё равно находилась подле Анны Сергеевны и детей. Для неё это были люди близкие по духу. Они не таили в себе ненависти, не умели злорадствовать и оскорблять, в отличие от её отца, матери и брата.
Родители Анны Сергеевны покинули этот мир ещё до рождения Максима. Машина, пассажирами которой они были, среди ночи попала в ужасную катастрофу. Все люди, находящиеся в ней, погибли на месте. Прошёл всего лишь месяц, как женщина узнала, что беременна. Она рассудила, что упадничество и хандра ей не помогут и решила жить ради будущего ребёнка.
Вот такая, бедная и осиротевшая Анна Сергеевна, досталась Виктору в жёны. Добрая и отзывчивая жена, по его мнению, выполняла бы любую прихоть, а он, в случае неповиновения, мог её хорошенько запугать теми лишениями, которые превратили бы остаток её жизни в кошмар. Но Виктор не знал какой железный характер кроется за внешне обидчивым и малодушным лицом. Это-то его потом и пугало.
Пока Ольга была рядом, Анна Сергеевна и Виктор жили вместе с детьми. К сожалению, радости было мало. Ольга уводила детей из дома, чтобы они не слышали разборки родителей.
«В глазах ребёнка должна быть картина счастливой семьи. Не губите их, пока они ещё маленькие. Жизнь им ещё даст понюхать пороху. Поэтому не усугубляйте», — твердила вечно женщина.
Однако восемь лет назад случилось несчастье, потрясшее всех. После долгой смены на работе Ольга возвращалась к себе на квартиру совершенно без сил. Зайдя в тёмное помещение, она почувствовала ужасный голод. Женщина поставила миску с пловом на плиту, включила конфорку и ушла в спальню. Из-за усталости Ольга не заметила, что пламя не зажглось. Газ начал распространяться повсюду. Квартира была маленькая, однокомнатная, а больше для одинокого человека и не надо было; окна закрыты и заклеены скотчем, потому что наступал холод и ветер залетал внутрь. Метан[1] быстро добрался до комнаты, в которой была Ольга. Женщина заснула, лишь только её голова коснулась подушки. Крепкий сон сковал всё тело. Не только семья отнимала у неё силы, но и работа. «Врач педиатр» звучит гордо, но что за этим кроется, знают только сами доктора.
Газу потребовалось немного времени, чтобы победить эту маленькую и худенькую женщину. Пробыв довольно длительное время в отравленной комнате, Ольга почувствовала резкую боль в голове и груди. Она попыталась встать, но слабость и головокружение не дали ей подняться. Ольга упала с кровати на пол, сильно ударившись головой о край тумбочки, и больше не поднялась. Она потеряла сознание, а через время умерла. Тело обнаружила её подруга, которая приехала к женщине в гости из другого города и на недолгое время остановилась в её квартире. У неё были запасные ключи от входной двери. Недолго думая и гадая, врачи поставили диагноз: «сердечная недостаточность».
После смерти Ольги в семье Виктора и Анны Сергеевны начался ещё больший разлад. Мужчина ушёл из семьи к своей молодой коллеге, а женщина оказалась совсем одна, ещё и с детьми на руках.
И вот она осталась в большом доме, который смог пригреть под своей крышей всех, кто был незащищён, дал надежду на то, что жизнь может открыться с другой, более светлой стороны.
Виктор, уже после развода, вместе со своей пассией приобрел жилье в центре города. Мужчина никогда не любил дом, который оставил «с барского плеча» бывшей жене. Коллега Виктора была некогда хорошей подругой Анны Сергеевны, отчего сама просила его не отбирать у давней приятельницы и детей тот дом. Интересно, что в нём жил давным-давно его дед со своими многочисленными женами и любовницами. Но, согласитесь, и из сарая можно соорудить культурный центр. И это касается не только внешнего вида.
Обычно в день смерти Ольги бывшие супруги ездили на кладбище с детьми. В этом году Анна Сергеевна решила не посещать могилу своей названной сестры и остаться со Светланой и Максимом дома. Однако дочь так просилась к тёте, что её даже не смущало присутствие отца. Женщина не могла предугадать реакцию бывшего мужа, но в глубине души всё же надеялась на хоть малую, но поддержку.
Всегда Виктор заезжал на своей машине за остальными, а потом они все вместе направлялись на кладбище. Мужчина, проворно вертя руль и постоянно кряхтя, двигался к давно знакомому дому. Серые, некогда жившие в памяти и теперь вновь оказавшиеся перед глазами виды наводили тоску. Виктор уже представил, как унизит Анну Сергеевну перед детьми за тот звонок.
«Сама клялась, что не будет просить денег, что это низко! Тем более у меня! Ха-ха! Ну да, высоко моральные граждане никогда не опускаются на уровень необразованных идиотов. Только кто лучше и легче живёт: интеллектуалы или дураки?»- думал он, управляя своим кофейным роллс-ройсом и озираясь на крохотные домики без гаражей.
Наконец он достигнул цели, вышел из машины, звонко захлопнул дверь, нажал кнопку на брелоке, подошёл к забору и дёрнул ручку. Та не поддалась. Мужчина вспыхнул и позвонил. Через две минуты дверь отворилась, перед Виктором возникла Анна Сергеевна.
-Привет, — бросил он и прошёл во двор.
Женщина молча притворила дверцу и зашагала к дому.
-Где дети? – осведомился мужчина.
-Скоро выйдут.
Она преодолела ступеньку и вбежала в помещение.
«Стыдно в глаза смотреть, видимо. Ну ничего, сейчас припомню ей…»
Как только он об этом подумал, на пороге показались два силуэта. Виктор не поверил своим глазам. Осторожно, держа руки перед собой и не двигая головой, ступала его дочь. Тёплая куртка и шапка едва закрывали лицо девушки. Он увидел всё и прозрел. К нему шла слепая девушка, покрытая шрамами. Его начала бить дрожь, будто он увидел привидение. Рядом с ней следовал Максим, придерживая сестру со спины.
-Привет, — упорно начала Светлана.
Виктор заледенел и не смог вымолвить ни слова.
-Это была правда. А ты и не поверил. Ненавижу тебя! Лучше бы ты умер вместо тёти Оли.
Мужчина яростно выкатил глаза и набрал в лёгкие больше воздуха. Анна Сергеевна бросилась к нему.
-Витя, не делай ничего! Остановись! Не обращай внимания! – кричала женщина, упираясь кулаками ему в грудь.
Он ступил вперёд и, стараясь не показывать свой страх и малодушие и вытирая холодный пот со лба, сказал:
-Только потому что ты такая! Быстро все сели в машину!
«Ты такая…», — отдавалось в голове Светланы, пока они ехали на кладбище.
Все молчали. Виктор решил не шутить так, как репетировал один на один с собой. Анна Сергеевна не хотела расстраивать детей и просто глядела в окно на мокрую грязь и высокую траву. Не начинал ругань и Максим, дабы поберечь нервы матери и сестры, хотя у него очень чесались руки. Светлана, вспыхнув и также быстро погаснув, не считала нужным продолжать ссору, ведь в неё вмешалась бы мать, а девушка знала, как любил поступать с Анной Сергеевной отец. «Отец». Это слово подразумевает под собой бесконечно любящего и вечно опекающего своё чадо мужчину и жестокого и самодовольного тирана и пьяницу. Парадокс.
На кладбище было тихо, ни души. Ветер протяжно выл, ветки сосны летели за ними вслед, но всё никак не могли оторваться от ствола, прочно сидевшего в почве. Деревьев было мало, так что вьюга безжалостно била по неприкрытым щекам, привыкшим к теплу. Высокие сорняки около могил качались в разные стороны и опутывали ноги. Чёрный памятник, у которого остановилась машина, торчал из земли, окружённой каменной прямоугольной плиткой.
Виктор достал из багажника автомобиля букет из десяти роз. Услышав знакомый шорох, Светлана задвигалась и спросила:
-Можно я положу?
Мужчина бросил на дочь мутный взгляд и протянул цветы. Их взял Максим и вложил в руки девушки. Анна Сергеевна подвела Светлану ближе к могиле. Подойдя, девушка встала на колени, положила на мраморную плиту букет, опустила рядом с бутонами ладони, приклонила к земле голову и громко зарыдала. Анна Сергеевна тоже не смогла сдержаться. Глаза её стали мокрыми, рука потянулась ко рту и обхватила подбородок, по которому текли слёзы. Максим повернулся к ветру, чтобы проморгаться, и вытер под носом.
-Тётя Оля, помоги мне! Попроси за меня! — всхлипывая, произносила Светлана. — Пусть у меня будет всё хорошо! Если нет, я готова лечь с тобой рядом. У меня будет красивый памятник, как у тебя. Мама поставит нам сюда вазу, а в ней будут стоять розы. Каждый наш день рождения свежие цветы будут радовать нас своей красотой и своим ароматом…
Виктор понимал всю трагичность, но не знал, как на это нужно реагировать. Пока все, с глазами, полными слёз, вспоминали время без горя, а его было крайне мало, жалели Ольгу, Светлану, друг друга, пока все стояли рядом около плиты и жались друг к другу от пронизывающего холода, Виктор находился в стороне и наблюдал всю картину. Его заледеневшее сердце привыкло к морозам. Мужчине было не холодно, и он стоял и думал, когда прозвучит последний всхлип и они поедут обратно.
Пробыв там ещё минут пять, Анна Сергеевна и дети поцеловали образ Ольги, выгравированный на мраморном памятнике. Виктор тоже подошёл, но губами ледяной плиты не коснулся. Мужчина не хотел, чтобы грязь и холод оставались не его чистом и тёплом лице. Он раза два чмокнул, изобразив поцелуи, и направился к машине.
Когда они ехали обратно, пошёл крупный пушистый снег. Медленно он ложился на стекло. Дворники попеременно смахивали осадки в разные стороны.
-Снег пошёл, Свет, — тихо сказала Анна Сергеевна.
-Да? – в голосе девушки появились наигранные нотки радости. — Как хорошо.
Девушка улыбнулась и повернула голову к окну, делая вид, будто смотрит на белые хлопья. Виктор исподлобья глянул на дочь через зеркало и крякнул.
«Это первая зима, которая пройдёт для меня без снега», — думала Светлана.
[1] Мета́н — лёгкий бесцветный газ, основной компонент природного газа, может использоваться в качестве технического газа (в него добавляют вещества, имеющие резкий неприятный запах для предупреждения его утечки), отравление таким газом чрезвычайно опасно, оно может привести к летальному исходу
