Весь декабрь Михаил провёл в доме Светы. Днём он занимался стройкой с Максимом, вечером сидел с его сестрой. Вот и весь распорядок дня. Со следующего года юноша будет трудиться грузчиком в фирме, в которой работает Анна Сергеевна. Именно она настояла на том, чтобы его приняли на работу. Юноша был очень рад оказаться полезным ещё кому-то, хотя зарплата не была высокой, а вкалывать требовалось с утра до вечера.
В двадцатых числах первого зимнего месяца почти во всех домах уже стояли ёлки, которые бросали свет от своих огоньков в окна, так что люди, проходившие мимо домов, могли рассмотреть каждую веточку. Максим, позаботившись о домашнем уюте, выбрал на новогоднем рынке пышную красавицу. Долго он ходил между рядами хвойных растений, пока не заприметил самую роскошную и широкую сосенку.
Вечером в воскресенье вся семья была в сборе. Анна Сергеевна вытащила украшения из верхнего отдела шкафа. В воздухе распространился запах старины и веселья. Михаил принёс из дома ёлочные игрушки, которые всегда висели на ветках дерева в его детстве, пушистый дождик, в который он любил раньше заворачиваться, пока разбрасывал по полу огоньки, а родители украшали ёлку кусочками ваты. Казалось, будто снег лежал на колючих ветках.
Всё было готово к торжественному процессу. Крышки с коробок сняты, пакеты вскрыты. Все аксессуары ждали, когда ими начнут наряжать сосну.
Светлана же в это время сидела около окна, положив подбородок на подоконник, и представляла, как ловит руками снежинки. Холодные комочки падают ей на нос и мгновенно тают, как сахар в горячем чае, а она ловит их ладонями, на которые натянуты перчатки, и рассматривает кружевные искусные узоры. Будто над ними скрупулезно старался мастер, поворачивая снежинку то одним боком, то другим, вырезал ажурные линии, смотря на крошечные частички через микроскоп.
Природа так долго трудилась ради такой красоты, чтобы она так быстро… растаяла в руке.
Внутри девушки с раннего утра боролось желание украшать гостиную и наряжать сосну с желанием не покидать свою темницу. Ей хотелось радоваться разноцветным огонькам, быть частью этого праздничного обряда. Она вспоминала, как помогала тёте Оле наряжать в её доме ёлку. Вот тогда это было поистине сказочно и чудесно. Не то, что дома. На фоне ругани улыбаться и, будто ничего не произошло, не терять новогоднее настроение.
Девушка боялась, что такой эмоциональный подъём приведёт к опустошённости, и уже заранее предвещала грусть после счастливого момента.
-Но там же мама. Там же Макс. Там же…Миша. Я чувствую, что они всё будто ждут меня, оттого и не начинают сами. Что же… Пойду… Я пойду», — твердила Светлана.
Наконец, поддавшись волнующей эмоции, девушка подошла к двери и крикнула в коридор:
-Мама, помоги, пожалуйста.
Анна Сергеевна поворошила лопаткой кусочки курицы, жарящиеся на сковороде, закрыла их крышкой, сполоснула руки холодной водой, промокнула их полотенцем и спросила из коридора:
-Ну, надумала выходить?
-Да, — она решительно встала. — Помоги, пожалуйста, переодеться.
Светлана открыла шкаф и нащупала кружевной воротник на одном из платьев. В этом наряде она встречала Новый год в прошлый раз. Но не у себя дома, а с Никитой… Но представив, как оно аккуратно сидит на талии и держится на плечах, Светлана сдёрнула его с вешалки.
Анна Сергеевна разгладила руками юбку и поправила дочке чуть растрёпанные волосы, закрывшие лицо. Проводя ладонями по животу и спине, девушка произнесла тихо:
-Спасибо…
Женщина взяла дочь за руку и проводила в гостиную к юношам. Максим и Михаил глянули друг на друга и просияли улыбкой.
-Привет, — поприветствовала Светлана.
Брат отвлёкся от распутывания гирлянды и усадил сестру на мягкий пуф рядом с сосной. Поодаль стоял Михаил, держа в руках целую коробку ёлочных игрушек. Он коснулся пальцев Светланы. Та узнала его по длинным худым ладоням.
-Будешь помогать? – предложил он.
-Постараюсь ничего не разбить. У нас много старых стеклянных игрушек.
Девушка придвинула ящик и погрузила руку внутрь. Пальцы нащупали холодный гладкий шарик.
-Это большой, со снеговиком. Когда я была маленькой, я всегда его вешала внизу, потому что выше не могла достать — сказала она и протянула игрушку Михаилу.
Тот повесил шар на нижнюю колючую ветку.
-А это зайчик на прищепке, — продолжала копаться в коробке Светлана, — а вот маленький огурец. Был случай, когда я чуть не съела один такой, думая, что он настоящий…
Светлана брала украшения, подносила к глазам и передавала юноше. Ладони гладили серебряные колокольчики, отчего все руки будто были покрыты волшебной пыльцой. Пару раз она даже сама вешала ангелочков на деревце. Она старалась показаться нужной и важной во всём этом обряде, а не просто третьим лишним в их команде, тем, кто только впитывает новогоднее настроение, но сам его никак не создаёт. Не хотелось быть ненужным предметом в интерьере, просто заполняющим пустоту в комнате и не играющим большой роли.
Когда игрушка выпадала из рук и громко ударялась о пол, девушка с содроганием вскрикивала, боясь, что та разобьётся на мелкие-мелкие осколки, нервно рыскала ладонями под сосной и осторожно щупала холодный ламинат, боясь поцарапаться.
Михаил рад был находится среди уже почти родных ему людей, видеть подругу, такую заинтересованную и наконец отвлечённую от тоски. Давно он не замечал в ней искреннее рвение, хоть и пока такое несмелое. Главное — не потерять этот прогресс.
Через полчаса сосна стояла в углу комнаты и уже пестрела разноцветными шариками и игрушками. Такая мягкая, пушистая, разодетая в сияющие бусы, браслеты и серьги, она всё равно могла больно поранить, как цветущая под летним солнцем роза.
Последний штрих – Максим набросил на ветки гирлянду, которую он так долго и муторно распутывал. Но это того стоило, несомненно.
-Раз, два, три, ёлочка гори! – произнёс он и вставил вилку в розетку.
Красавица замигала яркими огоньками и окрасила всё вокруг пёстрым светом. Радуга отражалась от гладких поверхностей мебели и падала на стены. Заиграла, заискрилась вся комната. Светлана увидела, что часто-часто меняются цвета, отчего сердце её сжалось, и она от волнения и восторга вдруг прильнула к руке Михаила, будто боялась, что всё это происходит во сне. Юноша обхватил руку девушки своими ладонями. В душе обоих стало вдруг так тепло… Светлана раскрыла рот от удовольствия и громко захохотала. По всему дому распространился её смех. Он отдавался эхом во дворе среди танцующих снежинок. И они, подёрнутые им, взмывали ввысь.
Девушка вдруг осознала, кто стоит рядом. Не тот, о котором она грезила по ночам, которого пыталась понять, которого защищала перед родными, оправдывая его поступок, в сердцах сама же презирая. Рядом настоящий человек, из плоти и крови, не иллюзия, не обман. Он жертвует своим временем. Своими силами. Он здесь, не у себя дома над книгами или в каком-нибудь весёлом месте с друзьями.
Светлана опёрлась на его плечо. В лицо ударил жар. Юноша подался к ней и другой рукой приобнял девушку. Вдруг, почувствовав в себе небывалую, по её мнению, распущенность и легкодоступность, она отпрянула, вернув себе свою ладонь.
Вечер неспешно спускался на землю, как кошка по лестнице, осторожно приземляясь пушистыми лапками на крутые налакированные ступени.
В комнате Светланы было тихо. Только огоньки, приклеенные к окну на скотч, мигали, отражаясь в стекле. Девушка вернулась к себе опустошённая. Но… счастливая. За ней зашёл Михаил, чтобы попрощался.
-Ладно, Свет. Я пойду.
И только она хотела было сказать «да, до завтра», как внезапно для неё самой ответила:
-Подожди.
Юноша остановился в дверях и обернулся.
-Подожди, — поддаваясь волнению, вторила Светлана. – Включи… музыку…
Хотелось заглушить все мысли в голове, почувствовать спокойствие. Михаил посмотрел на магнитофон и шагнул к комоду.
Что же включить? Он вытащил диск и вставил в порт USB одну из флешек.
«Эх, будь, что будет. Положусь на удачу…»
Михаил нажал на кнопку play. Из динамиков зазвучала медленная песня.
«Шанс упустить нельзя, — подумал юноша. – Сегодня тот день. Ну вперёд же. Теперь-то ей некуда деваться».
Он шагнул к Светлане, обхватил её ладонь и положил руку на талию. Как в забытии, представив себя героиней сказок, которые ей читала перед сном тётя Оля, она положила ладонь ему на плечо.
Маленькие шаги по кругу. Немного раскачиваясь, медленно двигались под мелодию две фигуры. Светлана понимала: нужно отпустить всё, что её держит в тисках. Она будто скакала на своей лошади, постоянно ударяя её кнутом, чтобы та привезла хозяйку в нужное место. Но это место было так расплывчато, фантастично. А существовало ли оно вообще? Девушка и сама не знала, но всё равно погоняла уставшее и обессилевшее животное, рвала вожжи, стеная над тем, что не может отыскать верный путь.
«The long and winding road
Извилист длинный путь.
That lead to your door
Что ведёт к твоей двери.
Will never disappear
Он никогда не исчезнет,
I’ve seen that road before
Я видел эту дорогу раньше,
It always lead me here
Она всегда вела меня сюда
Lead me to your door
К твоей двери».[1]
Нужно отпустить эти тугие вожжи и позволить судьбе распоряжаться самой, а не пытаться её дрессировать. Перепрыгнуть овраг, пропасть, болото, чтобы почувствовать под ногами свежую траву, ощутить аромат полевых цветов. Оставить страх и всё, что раньше причиняло боль и скакать только вперёд. К солнцу, к теплу, к любви. Спотыкаться, подворачивать ноги, но скакать. Всё равно скакать.
Надо расслабиться. И не вспоминать о том, что калечит душу.
Она отпустила Никиту. Ей самой было странно признать то, что за это время она охладела к нему. Каждую ночь её сон становился крепче. Она стёрла с листа те сказочные наброски и выдуманные картинки. Теперь холст чист. Возможно, девушка что-то на нём ещё нарисует.
Песня умиротворяла, убаюкивала. Под такую музыку мысли очищались, на душе становилось спокойнее.
Михаил чувствовал бесконечную радость. Ему казалось, что он будто танцует с ангелом. С одиннадцатого класса он мечтал об этом. Хоть в детстве они и забавлялись вместе, кружась под музыку. Но это было не то. Он мечтал именно о чувственном танце, проникнутом чувствами и лишённом игры и озорства. Это было совсем недолго, но как трепетно и благоговейно, преданно и пылко. Он боялся, что песня вдруг оборвётся и они оба пробудятся ото сна. Юноша склонил свою голову к голове девушки, а та упёрлась ему в плечо.
Не думая ни о чём, Светлана двигалась, как на крыльях, под чарующую музыку. Будто в сознании перестали роиться депрессивные мысли, а сердце облилось новой, свежей кровью. Отчего душа, казалось, на время покинула тело.
Юноша нежно держал девушку, боясь, что она раствориться в воздухе, соединившись с радужными фонариками, медленно меняющими цвет с красного и жёлтого на зелёный и голубой. Окружённые этой аурой умиротворения и спокойствия они плыли. Плыли, не задумываясь о том, куда принесёт их течение. Разобьёт ли об острые скалы, прибьёт ли к дивному острову, населённому цветастыми попугаями, к земле, пестреющей кустами диких растений. Они плыли и не думали ни о чём больше, кроме как о настоящем, таком коротком, убегающем от них.
Их увлекали сами волны, порыв свежего ветра, такой сладостный миг. Но ради него стоило пройти все преграды.
Оба перешагнули одну невидимую черту. Но каждый сделал для себя свой вывод. Светлана покинула несуществующий мир грёз и иллюзий. Только перед ней открывался веер из дорог. Надо выбрать, по какой тропе идти. За чертой ждал манящий простор…
Пока звучала песня, она могла представить только один путь… И он пролегал рука об руку с тем, кто сейчас рядом с ней.
Михаил же ступил на стадию чего-то нового, ранее не зримого и не встречаемого, отчего чувствовал неопределённость, страшился того, в чём ещё не мог разобраться до конца.
«Когда любишь, не боишься», — этот догмат крепко засел в его мыслях и теперь успокаивал его.
«But still they lead me back
Но я всё также возвращаюсь
To the long winding road
На длинную извилистую дорогу,
You left me standing here
Где ты оставила меня
A long long time ago
Давным—давно.
Don’t leave me waiting here
Не оставляй меня ждать здесь
Lead me to your door
Приведи меня к своей двери»
Михаил и Светлана попрощались тихо, нежно, обещая друг другу обязательно встретиться завтра снова.
В первый раз за долгое время Светлана заснула с чистым сердцем. Она погрузилась в сон и ей казалось, что сквозь лёгкую дымку на неё смотрит лицо, такое родное, такое знакомое. С каждым мгновением оно приобретало всё новые и новые черты. Пазл сложился, и она узнала его.
Сознание обновилось, дышать стало легче. Как в гостиной с высокими потолками и большими окнами. Как в комнате, откуда вынесли весь старый хлам и покрыли всё вокруг светлой краской. Гостиная пустовала, но девушка не хотела спешить с тем, чтобы её обставить как можно скорее. Пока в этом обновлённом помещении на одной из стен висел рисунок розы, выполненный пастелью и окружённый горящими гирляндами, а на полу стоял магнитофон.
[1] Строчки из песни «The Long And Winding Road» группы The Beatles
