В конце июня в теплице все до одной распустились розы. Как чудесно и ароматно пахло внутри. Раскрывшиеся бутоны стояли по стойке смирно и ждали встречи со Светланой.
И вот в одно ясное и тёплое воскресенье девушка с братом и соседом вышли из дома. День был бесподобным. Стайками над кустом барбариса, расправившим свои лапки в разные стороны, кружили пчёлы. Сиреневые ирисы тянули свои головки к добродушному солнцу, который дарил всем своё приятное тепло. По огороду с пакетами или корзиночками в руках ходили соседские жители и собирали первые урожаи – маленький редис и лук.
Юноши сгорали от нетерпения, искорки удовольствия будто вылетали из глаз, а руки немного дрожали.
-У нас снова сюрприз, — опять начал Михаил.
-Вы меня разбалуете, и я совсем к этому привыкну, — улыбнулась Светлана.
-Но этот сюрприз готовился очень долго, — подхватил Максим, — о-о-очень. И сегодня он готов тебя встретить.
-Я вся в нетерпения… Где же он?
-До него нужно дойти, — сказал брат и взял её за руку.
Пока они шли, Светлана думала, что же может её ждать…
Они прошли под гроздьями винограда вглубь сада. От непродолжительного бездождья на поверхности земли появились неглубокие трещины. Сухая почва хрустела при каждом соприкосновении с ней. Как только все оказались в шаге от теплицы, Максим отпустил руку сестры и продолжил торжественно:
-Итак, в это прекрасное летнее утро, наше сообщество «МиМ» (что означает Максим и Миша) представляет вашему вниманию то, что подарит вам море цветов, океан распустившихся бутонов и бесконечность сладкого аромата.
-Это, наверное, огромный букет?
-Лучше, — ответил Максим, открыл дверцу и, шагнув внутрь самодельной оранжереи, потянул девушку ко входу.
Они втроём по очереди переступили порожек, и их охватил сладкий запах. Под ногами оказалась притоптанная земля. Тропинка уходила вперёд, а на середине теплицы пересекалась ещё одной дорожкой, образуя крест. В итоге получалось четыре квадрата с рядами кустов, которые ещё опоясывались тропинками.
-Я не понимаю, — Светлана дышала глубоко, — где мы? Мы в какой-то комнате? И тут розы?
-Да, — проговорил Михаил. – Это теплица. В ней будут теперь цвести розы до октября, а то и до ноября. И не завянут через неделю, как в букете.
У девушки захватило дух, от восторга она не могла вымолвить ни слова, так была счастлива. Хотя ей хотелось сказать очень много всего. На глазах проступили слёзы счастья. Светлана думала:
«Боже мой… это всё для меня…»
-Можно сидеть здесь и в жару, и в дождь. И ночью, и днём — говорил Максим, — когда захочешь. Они всегда будут тут.
Девушка ещё молчала, но на её лице всё было написано. Наконец она только и сказала:
-Спасибо, — и, выдохнув, вздрогнула, — знали бы вы, как я вам благодарна… за всё…
Они водили Светлану мимо кустов по узким тропкам, а та осторожно, чтобы не уколоться о короткие, но острые шипы, трогала пухлые бутоны. Ей казалось, что теплица не имеет конца, хотя на самом деле девушка ходила кругами. Направо, прямо, налево, потом вновь прямо. Будто в безграничном лабиринте… В окружении роз…
Спустились сумерки. Застрекотали в траве кузнечики, иногда выпрыгивающие из зарослей и кустов. В теплице над цветами горело несколько ламп. Внутри помещения были Михаил и Светлана, на земле у её ног стоял новый магнитофон. Девушка сидела на раскладном стуле и наслаждалась благоуханием.
Когда-то цветочный магазин казался ей сказочным местом… Теперь она понимала, что там, в высоких белых горшках, стоят цветы, жизнь которых подходит к концу. Их купят сегодня или завтра, поставят в вазу, полюбуются ими день другой и выбросят, засунув бутоны в душный полиэтиленовый пакет, и забудут о них после этого до следующего случая…
Вдоль рядов ходил юноша и поливал кусты из длинного зелёного шланга. Светлана улыбалась, слушая тихий шёпот стекающих со стеблей струек воды.
-Сейчас шланг унесу, сполосну руки от земли и приду, — сказал Михаил, закончив орошение.
Скрипнула за спиной дверца. С листьев всё ещё спадали на влажную почву маленькие капли.
Светлана потянулась к магнитофону и начала искать песню. Теперь ей самой хотелось сделать первый шаг. Сколько было сделано Михаилом для неё… И что сделала для него она?..
Девушка не знала, как спрятать волнение и трепет. Неужели это… Любовь? Неужели она наконец укрепилась в этой мысли?
Да… Это была она…
Любовь…
Светлана переключала песни и продолжала искать ту самую. Но какую, она и сама не знала. Теперь девушка решилась сама предложить танец, взять юношу за руку и повести его за собой. Это, наверное, странно. Она вспомнила, как ужасно повела себя на выпускном. Перед глазами пронёсся опустошённый взгляд Михаила и улыбка, неумело скрывающая огорчение и боль. Краска стыда легла ей на щёки. Рука задрожала, но палец продолжил нажимать на кнопку.
«Может, не стоит? Это же глупо…стыдно…»
Нет, глупо принимать любовь от других, а свою копить в себе, как скряга.
Нет, не стыдно теперь показать её, открыть душу.
Юноша шагнул внутрь, вытирая ладони о зелёное полотенце и убирая со лба мокрые русые волосы, а Светлана всё ещё искала мелодию, склонившись над магнитофоном. Михаил глянул на её напряженное и сосредоточенное лицо и набросил мокрое полотенце на приоткрытую дверь. Но вот, наконец, палец девушки задержался на кнопке.
-Нашла.
Лёгкий ветерок заходил в теплицу. Розы стояли и ощущали свежее дыхание природы.
Михаил остановился около Светланы, а та встала со стула и простёрла к нему руки.
-Пойдём, — она потянула его ближе.
Юноша вывел её в центр, туда, где пересекались тропинки, а со всех сторон их окружали пышные кусты.
Вновь пианино.
-«White canvas?» -вспомнил Михаил и нежно взглянул на девушку. – Моя любимая.
Она обняла его за спину и прислонилась к груди. Он опустил голову и опёрся подбородком на её макушку и закрыл глаза.
-И моя, — шепнула девушка.
Они будто перенеслись в волшебную страну. Играет сладостная музыка, вокруг цветут прекрасные розы…
«You cannot erase them
Ты не можешь стереть их,
The words that were said
Произнесённые слова.
Just paint them over
Просто закрась их
Inside of your head
В своей голове.
All that is needed
Всё, что тебе нужно
You know you must make
Сделать, ты знаешь, —
One leap of faith
Это один решительный шаг.
Everything else will fall into place
Всё остальное встанет на свои места[1]».
Девушка уже ни о чём не думала. Вот сейчас. Сейчас…
Она подняла голову и потянулась к Максиму. Он опустился ниже, охватил взглядом её пылающее лицо с его прямыми мягкими чертами и припал к её губам своими…
Сколько нежности и ласки хранил их поцелуй. Сколько времени он зрел, как плод, который день ото дня становился всё сочнее и слаще. И вот наконец им смогли насладиться оба влюблённых. Очарованные друг другом, песней и запахом роз они продолжали раскачиваться, переступая с ноги на ногу, аккуратно вальсируя около цветущих кустов.
Максим в это время вышел из дома, чтобы встретить мать с работы. Ещё с порога он услышал знакомую песню и решил пойти на звук. Заглянув в сад и увидев сестру и Михаила в объятьях друг друга через приоткрытую дверцу, он опёрся на столбики, за которые цеплялись усики винограда, и искренне улыбнулся. Даже слёзы счастья немного появились на его в последнее время серьёзных глазах.
Он недолго смотрел в их сторону, и, подумав, что подглядывать не хорошо, тихо-тихо, как мышь, покинул сад, и вышел за ворота.
Песня стихла, а пара продолжала стоять, окружённая раскрывшимися бутонами. Вдруг Светлана вздрогнула и промолвила:
-Миша… Миша…
Он открыл глаза и посмотрел вниз.
-Что такое?
-Миша… Миша… Я… Боже мой… Это ты, Миша?
Юноша заглянул ей в глаза. Те ловили каждое его движение. Он обхватил голову девушки, большими пальцами смахивая с её щёк слёзы.
-Да… конечно…
Он боялся подумать, что…, но вовремя осёкся, чтобы заранее не отчаяться…
-Миша… я…, — глаза были полны солёной влаги, которая бежала по щекам, — я тебя вижу…
Его глаза, такие чистые, широко распахнутые, такие бархатные, светлые. Брови, нижняя пухлая губа и спадающие на широкие щёки русые волосы. Такие знакомые черты, она их видела давным-давно. Казалось, будто сне. Так заныло сердце. То ли от тоски. То ли от долгожданного свидания.
Он начал осыпать её глаза, щёки, губы горячими поцелуями, гладя длинные волосы и тонкую шею.
Она огляделась. Не может быть. Сколько красоты вокруг, изящества, прелести… А как сладко пахнет. Всё теперь заиграло красками. Какое счастье наконец-то заполнить цветом чёрно-белый рисунок с его сухими линиями и тусклыми очертаниями. Какое, оказывается, счастье просто видеть этот мир… Это чувство не описать словами…
Спустя полчаса домой пришли Анна Сергеевна и Максим. Как долго ждала Светлана момента, когда сможет взглянуть на их лица, увидеть своё отражение в их блестящих любящих глазах.
Все ещё долго стояли в теплице, смотря друг на друга и давая волю своим слезам.
-Доченька! Мой Цветочек! – целуя Светлану, молвила женщина. – Вот и ты расцвела!..
Максим крепко обнимал сестру и, уткнувшись ей в плечо, беззвучно плакал.
«Спасибо… Спасибо…», — будто обращаясь к кому-то, думал он.
Наконец-то это были слёзы не горя и боли, а волнительной и благословенной радости, желанной встречи…
Всю ночь девушка не спала – боялась, что проснётся и опять ничего не увидит. Вновь тогда начнется привычная размыленная жизнь без её исключительности и особенности. На ночь у них остался даже Михаил, так не хотела его отпускать Светлана. Он сам, как и все в доме, бодрствовал.
Долго молодой человек перешёптывался с Максимом, лёжа на его раскладном кресле, и смотрел то в тёмное окно, до которого едва долетало тусклое сияние фонаря, то на потолок, в котором отражалась белая рама, отражающая свет от искусственного маленького «солнца», сидящего на вершине длинного чёрного столба.
Когда же настоящее утреннее светило только-только начало подниматься над землёй, Светлана, обессилев, поддалась чарам сна, а когда проснулась, то первым делом посмотрела на свои руки. Посчитав на них пальцы, она бросила взгляд в окно. Уже давно брезжил рассвет, играя лучами с листьями дуба.
Девушка спрыгнула с кровати, босиком пробежала по шерстяному ковру, встала напротив овального зеркала и теперь, при утреннем естественном свете, смогла рассмотреть себя в отражении.
Перед ней стояла не девочка с маленьким кукольным лицом, большими наивными зелёными глазками и тонкими губами, а девушка с сосредоточенным, мудрым взглядом и взрослыми чертами.
Вдруг до её слуха донёсся стук.
-Свет, ты уже не спишь? – приоткрывая дверь, спросила Анна Сергеевна и подошла к дочери.
-Как я могу спать! – она потянулась к матери и уткнулась ей носом в плечо.
Женщина тоже не спала, но была, на редкость, бодра как никогда. Весь этот рабочий день, который ждал от неё больших затрат энергии, не казался теперь таким долгим и тяжёлым. Когда счастлив, не чувствуешь течения времени. Если знаешь, что тебя ждут дома, часы бегут, а минуты летят.
-Тогда, — обратилась Анна Сергеевна, — пойдём готовить завтрак мальчишкам.
Юноши, услышав голоса и звуки, повскакивали со своих мест, вышли из комнаты и столпились в коридоре у двери Светланы.
-Кто-то сказал «завтрак»? – усмехнулся Максим.
Женщина обернулась, взглянула на них и смутилась.
-Так, молодые люди, — начала она насмешливо, — вы не в том виде. Оденьтесь по-человечески или о завтраке не мечтайте.
Оба, хихикнув, вернулись к себе, а Анна Сергеевна, отпрянув от дочери, поправила её примятые волосы и сказала:
-А теперь одевайся. Я буду на кухне.
Такой обычный завтрак никогда ещё не был таким чудесным. В глазах сияли звёзды, а взгляды излучали свет.
Горячий чайник разливал ароматный чай; сахар, стоило его бросить в чашку, за секунду таял, едва добравшись до её дна. Сочные сырники, сметана… Всё просто. Но как жизнерадостно подано было это всё хозяйками. Как бойко встречено юношами.
-Я хочу кое-что сказать, — заговорил Максим, вставая из-за стола, и поднял кружку, поддерживая её снизу другой рукой. -Мы все ждали дня, когда наше самое заветное желание исполнится… Мы все старались… Мы долго ждали, долго терпели лишения, долго терпели неудачи, долго терпели боль… И вот теперь…Я уверен… Всё будет хорошо… Отныне и навсегда!.. А мы будем стараться, чтобы это хорошее, светлое, тёплое, долгожданное не упустить!..
«Всё будет хорошо», — повторил каждый про себя и отхлебнул горячий сладкий чай.
В тот же день Светлана уже была на приёме у своего врача. Его заключение прозвучало окрыляюще:
-Поздравляю! Победа всё-таки была одержана вами.
И правда, это была она. Дистанция оказалась длинной, сложной, со множеством препятствий…И преодолевала её не только Светлана. Вместе с матерью, братом и Михаилом она шла, превозмогая боль и страдания. Только вместе у них получилось достичь финиша.
Только вместе они совершили, казалось бы, невозможное.
Закончился учебный год в институте. Максим и Светлана закрыли сессию, а вот у Михаила возникли сложности. Ему всё-таки грозило отчисление из-за пропущенного семестра. Он решил не продолжать обучение, а забрать документы и пойти в армию. Его уже не тянуло к знаниям, как раньше, новые люди, новые знакомства не привлекали его пока. Да и снова уезжать туда, где не ждут, туда, где обстановка уже давно непривычна, было бы очень тяжело. Верным решением для него было остаться на родине. И теперь уже с семьёй, которая стала ему родной.
***
Вокзал был битком заполнен людьми: ожидающими, отправляющимися, случайными прохожими. Михаил прижимал Светлану к себе и целовал её в макушку. Девушка стояла и думала, как страшно расставаться, как страшно отпускать…
Но, напоминая себе из раза в раз чего действительно нужно бояться, опять становилась весела, чтобы не давать поводов грустить Михаилу.
Максим стоял рядом, молча попивал крепкий кофе из картонного стакана, смотрел на длинные полоски рельсов и щурился от ярких лучей солнца на безоблачном небе.
Так они, погружённые в атмосферу общей толкотни, завороженные шумом человеческих голосов, простояли минут двадцать. Солдаты в форме курили, делая долгие затяжки; наголо выбритые головы выглядывали из-под кепок. Рядом с юношами кружили их родители, братья, сестры, девушки… Где-то хохотали…где-то плакали…
Часы над входом в вокзал двигали стрелками, контролируя жизнь всего на свете и заставляя прибегать к их помощи людей при каждом необходимом случае.
Издали послышались долгие гудки. Чёрные очертания показались на горизонте. Светлана ещё сильнее прижалась к Михаилу. Он, опираясь подбородком на её голову, глядел на приближающуюся голову поезда.
Все на перроне заволновались. Стрелки продолжали бежать по циферблату. Неизменно и точно.
Постепенно к станции подкатил весь состав. Все машинально двинулись к нему, как жители леса на зов их царя льва. Всё в тумане… толкотня… давка… кто-то что-то кому-то кричит…
Уже у входа в вагон Михаил и Максим крепко пожали руки, а затем похлопали друг друга сзади по лопатке. Они оба подмигнули одним глазом и разошлись, чтобы пропустить молодых людей, спешащих сесть в вагон. Светлана взглянула на лицо Михаила. На секунду её взгляд остановился, она будто делала снимок на память. Потом девушка улыбнулась и прижалась к его губам своими…
-Всё будет хорошо, — шепнула она.
Михаил взобрался по ступеням внутрь, просиял на прощание улыбкой и скрылся в коридоре поезда…
Брат и сестра смотрели на убегающий вдаль поезд и махали руками. В окне мелькало множество лиц, но одно из них выделялось особенно чётко. Оно выражало непритворную радость и восторг перед неизвестным, а также, совсем немного, горечь разлуки.
-Всё будет хорошо, — выглядывая из открытого окна, губами произнёс Михаил.
Светлана боялась, что упустит его образ, потому так сосредоточенно следила за серыми, ставшими давно таким родными, глазами…
Вагоны убегали вдаль, лица становились всё меньше, меньше, меньше… Вскоре исчезли и они, и весь поезд. Хвост скрылся из виду. Но в памяти ещё стоял тот славный образ, то счастливое лицо, ясные глаза, которые отражали тоску расставания и жажду скорого воссоединения. Воссоединения сердец и душ.
Часто Светлана и Михаил говорили по телефону, писали письма, отправляли фотографии и посылки. В каждом предложении, в каждом переданном предмете хранилась бесконечная любовь. Так что если бы они оказались в тёмном лесу, то буквы из их писем взошли бы на ночное небо и соединились в яркое созвездие, как в слово. Каждая вещица смогла бы осветить им путь в темноте, превратившись в камень флюорит[2]. Они бы нашли дорогу друг к другу и воссоединились вновь…
Каждую ночь они засыпали с тоской и ноющей пустотой внутри, но каждое утро пробуждались с мыслью о том, что ещё один день приблизил их к встрече.
Скучая долгими вечерами, они думали, что скоро, совсем скоро, смогут прижаться друг к другу, включить магнитофон и закружиться под музыку…
И танец их будет длится весь вечер. Весь день. Всю жизнь. Пока они слышат друг друга… Пока они видят друг друга…
[1] Строчки из песни «White canvas» группы A-ha
[2] Флюори́т — в чистом виде бесцветный и почти прозрачный минерал с ярким, стеклянным блеском, он мягкий и хрупкий, легко царапается. Главная особенность этого минерала — способность в нагретом состоянии светиться в темноте
